И так, мне 34, где мои общепринятые ценности вроде восьми детей двух домов и сада – никому не понятно.
Я написал одну дипломную, одну статью по французскому мату середины позапрошлого века, пару стихов в 16(потом сжёг, читать это не возможно в принципе) и наверное несколько тысяч всяких материалов. Особенно мне запомнился репортаж про говно, которое переплывало не то Сож, не то Днепр.
Я видел Чернобыльский шлях в 1996, край Европы и живую рыбу-чёрта. Вместо последней предпочёл бы турне по Африке, но увы. Дети моих знакомых со двора родились, выросли и сели в тюрьму.
Моих друзей признавали экстремистами ещё до того, как это стало мейнстримом. Мои однокурсники работают в администрации, морге, на выборах и в психбольнице.
В местах, где я жил, постоянно текут трубы и крыша.
Я ловил щук и карасей, ел каракатицу на море и манку в детском садике(последнее оставило неизгладимое впечатление на всю жизнь).
Из питомцев дома со мной уживается только цветок, не то денежный, не то как его там, к этой его функции у меня вопросы. Впрочем, это касается не только питомцев.
У меня четыре свитера и две пары джинс, не то чтобы я не мог купить больше, просто процесс посещения вещевого магазина или рынка у меня вызывает приступ лени и паники одновременно.
Я люблю театры, но чаще бываю в суде или баре.
В 20 я хотел развиваться, в 30 – измениться, а чего хотят нормальные люди в 34 неизвестно, но я бы очень хотел пожить в «неинтересное время», потому что «интересное» в нашей стране не заканчивается.